Новости Оренбуржья: Москва в конце XIX века

Утопает в садах Замоскворечье, уютны его старинные переулки, где за глухими заборами на века, чтоб внукам и правнукам жить, стоят прочные, добротные дома московского купечества. Что за заборами в домах тех делается, посторонним ведать не следует, может там хозяин сына сапогом уму-разуму учит, или жену в погребе голодом морит. Чего здесь ни случается. Смотрит на «заповедник купеческий» храм Воскресения в Кадашах, в 1687 году построенный. Какая легкая, воздушная постройка и какие же у нее многопудовые попечители, да что уж тут поделаешь: как один, чревоугодники, где уж тут фигуру поберечь.

Покатился на закат век XIX, зацепило общим потоком и тихое Замоскворечье. Стали купцы капиталистами, детей в гимназии, а то и в университете обучают, сами по Европе колесят и на языках европейских разговаривают. Богатеют. А едят, пьют и спят также много. И также мало ест и спит бедный люд — на хлеб насущный, не на гусей с груздями зарабатывать надо.

«Почтенный господин, что покупаете-с? У нас фундаментальные шляпы, презентабельные ленты, субтильные хомуты, сыр голландский!» Это московские торговые ряды. Женщины в торговых рядах ловки отменно. «Ленты, шпильки, булавки, Самохотов бальзам. Пожалуйте-с! Пожалуйте-с». Надрываются приказчики, заходятся мальчишки на побегушках, тянут за рукав оробевшего покупателя, который от этого вопля уж и сам забыл, зачем сюда пришел.

Магазины, лавки, лавочки, бесчисленные лотки и склады — все это торговые ряды. Тянулись они от Никольской до Ильинской, между Ильинской и Варварской и до Зарядья тремя отделениями, и всякий ряд название имел, только ему одному и присвоенное. Так, к примеру, в первом отделении на линии Малой Суконной пять рядов было: Сундучный, где пирожками и квасом торговали, Нитяной и Малый Крашенинный, Большой Золотокружевной, Затрапезный и Московский Суконный. Вроде все расписано. Но почему в Овощном ряду торгуют бумагою, церковными книгами, немецкими потешными листами да картами, этого и сам букинист объяснить не сумел бы. При царе Алексее Михайловиче еще расписано было, а потом все перемешалось — поди разбери, где что.

Трактир трактиру — рознь, это понятно. Раньше на Руси только трактиры и были, о ресторациях и не слыхивали, да и дело тут больше в названии, а не в выборе блюд. Спросит посетитель что-нибудь мудреное у человека в трактире, скажем, тестовском, к примеру, кролика an chat с шампиньонами, так ведь принесут непременно. Вообще-то трактиры не французской кухней славились, а российской, наисконнейшей. Заезжали к Тестову на Театральную и великие князья, и дворянство с семьями и без оных, и чиновники, и — кто только не заглядывал. Кроме тестовского наизнаменитейшего, много еще на Москве трактиров стояло: дело трактирное — верное. Но конечно, если заведение рангом пониже, то и публика там соответственная, зато дешевле.

Но не только поесть приходили под своды трактирные. Где же было еще собраться бедным студентам, что ютились в квартирках на Бронной, где поговорить по душам о политике, об университетском начальстве, спеть «Дубинушку»? Не любили их трактирщики: «Закажут мало, просидят долго, да и полиция косится...»