Солдат-срочник Руслан Айдерханов, сбежавший из части и повесившийся в лесу в Свердловской области, мог быть изнасилован. Таковы результаты повторной экспертизы после эксгумации тела, заявляет независимый эксперт. По его словам, при проведении первичной экспертизы этот факт пытались скрыть. Следователи утверждают: о сексуальном насилии в отношении солдата в экспертизе нет ни слова. В пятницу стали известны результаты повторной экспертизы тела рядового Руслана Айдерханова, найденного в начале сентября повешенным в лесу в Свердловской области. Директор НИИ судебной экспертизы «Стэлс» Александр Власов сообщил «Интерфаксу», что экспертиза подтвердила факт сексуального насилия над военнослужащим.

«Есть основания полагать, что был факт сексуального насилия над Айдерхановым, – заявил эксперт. – К тому же, есть основания считать, что этот факт был понятен еще на момент осмотра трупа и первичного вскрытия. Но была попытка это скрыть». В беседе с «Газетой.Ru» Власов отметил что, скорее всего, Айдерханов повесился сам. Уроженец Челябинской области проходил службу в военной части №55062 Еланского гарнизона Свердловской области. В регионе эта часть пользуется дурной славой из-за частых ЧП. В начале службы Руслана Айдерханова все устраивало, он созванивался с родственниками, присылал письма. Правда, психологи после изучения писем срочника пришли к выводу, что через месяц после начала службы (в этот момент он прислал родным второе письмо) у Айдерханова начались некие проблемы.

В ночь на 31 августа в дом Айдерхановых в селе Арасланово пришли военные и сообщили, что солдат сбежал из воинской части. 2 сентября родственники приехали в часть, где командиры рассказали им, что никаких оснований для побега у Айдерханова не было. А 3 сентября родственникам сообщили, что его нашли в лесу, неподалеку от части, повесившимся на дереве. «Нам сказали, что на теле Руслана нет ни царапины. Но когда открыли гроб, мы ужаснулись. А уж когда раздели его, так вообще», – вспоминает тетя Айдерханова Гамиля Гильманова.

Как утверждали родственники, у солдата было обезображено лицо, разбита голова, выбиты зубы, переломаны ноги, в правом боку родные обнаружили у него ножевое ранение. На теле были ожоги, кровоподтеки и ссадины, утверждали близкие солдата. Семья Айдерханова обратилась с заявлением в следственные органы. Кроме того, родственники солдата написали письмо министру обороны Анатолию Сердюкову. Правозащитники отправили аналогичное обращение к президенту России Дмитрию Медведеву.

После проверки было возбуждено дело по ст.110 УК (доведение до самоубийства). При этом следователи заявляли, что смерть солдата не стала следствием насильственных действий, а повреждения он получил, когда вешался – ударился об дерево. Родственники Айдерханова настояли на эксгумации тела для проведения повторной экспертизы. Эксгумация несколько раз переносилась. 27 октября работы на кладбище тоже чуть не отложили: военные не смогли договориться с могильщиками, которые должны были выкопать гроб – те требовали деньги вперед. Но в итоге гроб откопали и тело доставили в морг Нязепетровска.

«Нам и раньше намекали, что возможно было изнасилование. Но мы не верили. Просто не могли в такое поверить, – заявила «Газете.Ru» Гамиля Айдерханова. – Сегодня мы от новостей отходим. Потом будем решать, что делать дальше». К настоящему моменту к борьбе подключились соседи семьи покончившего с собой солдата. В письме к министру обороны Сердюкову жители Шемахинского сельского поселения Нязепетровского района, откуда был призван Айдерханов, заявили, что отказываются отправлять сыновей в армию в осенний призыв до тех пор, пока не будут наказаны виновные в гибели солдата.

Глава челябинской правозащитной организации «Школа призывника» Валерия Приходкина рассказала «Газете.Ru» что в итоге ни один местный житель в армию призван не был. «Родители мне сказали, что их ребятам не дают отсрочки по учебе, – сказал она. – Военкомат заявил, что отсрочки положены только тем, что получает высшее образование, а пэтэушникам – нет. Я вела переговоры с военкоматом, обошлось без официальных уведомлений, и сотрудникам военкомата разъяснили, что отсрочки положены всем учащимся. Поэтому никто не был призван».

Приходкина добавила, что первая экспертиза вызвала у родителей сомнение. «Осмотр тела был произведен частично, – сказала она. – Как раз то, что следовало осмотреть, осмотрено не было». Результаты второй экспертизы правозащитница комментировать не стала, сославшись на то, что пока она не видела документ. В военном следственном управлении Следственного комитета России «Газете.Ru» заявили, что данных о сексуальном насилии над Айдерхановым в экспертизе нет.

«Мы получили материалы экспертизы только вчера, – сказал собеседник. – При ознакомлении с ними мы не нашли информации о том, что он был подвергнут сексуальному насилию. В заключении экспертов этого нет. В экспертизе говорится о других повреждениях физического характера. По результатам рассмотрения экспертизы будет принято соответствующее процессуальное решение». Собеседник добавил, что экспертизу помимо Власова, проводило еще несколько государственных экспертов. И все их подписи, включая подпись Власова, стоят в документе.

В фонде «Право матери», в который ежегодно обращается несколько тысяч семей погибших солдат, приводят данные 2010 года: о доведении до самоубийства речь идет в 28% смертных случаев. 21% родителей сообщают о смерти детей из-за каких-либо имевшихся у них заболеваний. О несчастных случаях рассказывают 33%. Об убийстве идет речь в 7%. Около 4% родителей сообщают о гибели солдат при исполнении служебных обязанностей и 2% – в боевых действиях. При этом 5% родителей не знают официальную версию гибели сыновей на момент обращения к правозащитникам.

В связи с тем, что «самоубийство» является одной из самых распространенных официальных причин гибели военнослужащих, в фонде вывели классификацию таких случаев. «К первой категории относится реальное самоубийство, – отмечает пресс-секретарь фонда Анна Каширцева. – Ко второй доведение до самоубийства. И, наконец, убийство закамуфлированное под самоубийство. В нашей практике мы сталкивались со всеми категориями». По ее словам, когда случай имеет отношение к первой категории, то возникают вопросы к призывной комиссии: почему никто не заметил, что человеку с подобным складом психики нельзя доверять оружие. В практике у фонда была история с москвичом, который наложил на себя руки в армии. Выяснилось, что до призыва у него было несколько попыток самоубийства.

Однако он очень хотел служить, и в военкомате у него потребовали расписку в том, что он несуицидный. Призывник подписал, но в армии предпринял очередную попытку суицида, и она оказалась успешной. «Такой человек просто не должен был попасть на военную службу, ведь психически неуравновешенный человек способен причинить вред не только себе, но и окружающим. В нашей практике есть такие истории: в октябре 2011 года фонд «Право матери» осудил компенсацию морального вреда за гибель Андрея Галанова, которого расстрелял призванный на военные сборы дважды судимый Руслан Якупов, страдающий параноидальной формой шизофрении», – сказала Каширцева.

Наиболее распространенной правозащитники считают категорию «доведение до самоубийства». «Часто семье говорят, что ребенок покончил с собой, приводят надуманные основания, например, несчастная любовь, хотя у него вообще не было девушки, – рассказывает пресс-секретарь фонда. – В нашей практике такие дела, как правило, проходят успешно: если родители вовремя сообщили о случившемся, добились проведения независимой экспертизы, следователи возбуждают уголовное дело и виновные отправляются за решетку». К этой категории, в частности, фонд относит дело солдата, проходившего военную службу в Бурятии (фамилия его не разглашается), который повесился 30 января 2011 года. Его сослуживец Раян Кусюкбаев был осужден за «неуставные отношения, повлекшие тяжкие последствия».

В период с 8 по 29 января, согласно материалам дела, Кусюкбаев в присутствии других сослуживцев унижал честь и достоинство солдата, оскорблял и применял к нему насилие. 29 января 2011 года Кусюкбаев сменил зеленую бляху на поясном ремне солдата на белую очищенную (то есть, как объясняют правозащитники, ритуально «опустил» его). На следующий день Дмитрий был обнаружен в петле. Суд признал Кусюкбаева виновным в «доведении».

«По последней категории, случаи, когда самоубийство маскирует умышленное убийство хуже всего раскрываются военными следователями. – отмечает Каширцева. К этой группе фонд относит дело Ивана Крашенинникова. В 2005 году он был призван в армию и проходил службу в Тоцкой дивизии. 11 декабря 2006 года он был обнаружен мертвым в подвальном помещении казармы в петле из поясного ремня. Родители не поверили в версию о его самоубийстве. Когда они вскрыли гроб, то увидели повреждения на теле сына.

В итоге двое сержантов оказались на скамье подсудимых. Обвиняемые получили условные сроки за применение неуставных отношений к Ивану Крашенинникову, а не за его гибель. Суд не принял во внимание мнения трех независимых судебно-медицинских экспертов о том, что смерть Крашенинникова – насильственная. Фонд «Право матери» такое судебное следствие не устроило. В данное время правозащитники обратились с жалобой в Европейский суд по правам человека.
Продолжить чтение статьи: Стали известны результаты повторной экспертизы тела рядового Руслана Айдерханова