Первое выступление в США Всемирного оркестра Мира состоялось в пятницу на прославленной сцене нью-йоркского Карнеги-холла и завершилось оглушительной овацией. Дирижировал уникальным коллективом музыкантов Художественный руководитель Мариинского театра и главный дирижер Лондонского симфонического оркестра, народный артист России Валерий Гергиев. В программе вечера были блестяще исполнены произведения Моцарта, Верди, Малера, Рихарда Штрауса и Белы Бартока. В концерте принимали участие сопрано Анджела Георгиу и бас Рене Папе. Представляла исполнителей леди Шолти — вдова знаменитого дирижера и основателя Всемирного оркестра Мира сэра Георга Шолти. «В США коллектив выступает впервые. Всего запланированы два концерта — на сцене Карнеги-холла в Нью-Йорке 19 октября и на сцене Симфонического центра в Чикаго 21 октября.

В этом году концерты посвящены столетию со дня рождения его основателя — сэра Георга Шолти», — сообщила пресс-атташе Мариинского театра Оксана Токранова. Всемирный оркестр Мира был основан английским дирижером сэром Георгом Шолти в 1995 году в ознаменование 50-летия образования ООН. Он состоит из музыкантов более сорока различных оркестров, многие из которых являются концертмейстерами и руководителями групп в своих оркестрах. Сам же оркестр Мира собирается несколько раз в год только по особым случаям.
Продолжить чтение статьи: В США выступление Всемирного оркестра Мира под управлением Валерия Гергиева закончилось овацией

В эти дни в Большом театре проходит Всемирный фестиваль балета. Свои лучшие спектакли в Москву привезли театры Монте-Карло и Сан-Франциско. «Wwb@llet.ru» — на афише отнюдь не адрес сайта. Это название фестиваля, который открылся в Большом театре. Зрителя поймают в «сеть» всемирного балета. На сцене — вершины современной хореографии, постановки самых ярких коллективов мира, которые в России раньше можно было увидеть разве что в Интернете. Впервые за 80 лет существования — с гастролями в России Балет Сан-Франциско. Артистов этой труппы и ее 70-летнего худрука исландца Хелги Томассона называют отчаянными трудоголиками. Среди танцевальных коллективов Нового Света они — рекордсмены по числу эксклюзивных премьер.

«Мы выпускаем как минимум пять-шесть новых спектаклей в сезон. Дивертисмент из самых успешных мы к вам как раз и привезли. Они поставлены мной и разными хореографами труппы, но наш фаворит — Юрий Посохов», — рассказывает сам Томассон. Штатный хореограф балета Сан-Франциско россиянин Юрий Посохов — в прошлом танцовщик Большого — представил свою «Классическую симфонию». Балет, который с успехом идет в Америке уже четыре года, Посохов специально для фестиваля отрепетировал с бывшими коллегами. Уже в октябре постановка на музыку Сергея Прокофьева войдет в постоянный репертуар Большого театра. Это — посвящение знаменитому московскому педагогу Петру Пестову, который, помимо Посохова, выпустил Владимира Малахова и Николая Цискаридзе.

Инициатор смотра — художественный руководитель Большого балета Сергей Филин – расхаживает в футболке, дизайн которой придумал сам. «Это получилось — «worldwide ballet.ru». Три логотипа театров, которые принимают в этом участие. И, конечно, фрагмент карты с материками, где, собственно, и располагаются три компании мира, которые принимают в этом участие: Большой театр, Монте-Карло и Балет Сан-Франциско», — объясняет он. Не отмечена, правда, Финляндия — именно оттуда хореограф Йорма Эло, который за рекордные три недели подготовил с артистами Большого еще одну премьеру. Балет «Dream of dream» на музыку Сергея Рахманинова длится чуть больше получаса, но хореография столь изощренная, что артисты сбивали ноги в кровь, репетируя по 10-12 часов в сутки — иногда ночами.

Чувственный спектакль «Дафнис и Хлоя» привез Балет Монте-Карло — кстати, наследник Дягилевской труппы, которая обосновалась в Монако в 1911 году. Танец о первой любви пастуха и пастушки нарочито целомудрен. Декорации же — портреты тех же артистов в обнаженном виде. «Я стремлюсь к тому, чтобы зритель после просмотра говорил не просто — «Мне понравился спектакль», — а «Он заставил меня заново пережить такой-то момент моей жизни», — говорит хореограф, художественный руководитель Балета Монте-Карло Жан-Кристоф Майо. Фестиваль всемирного балета Сергей Филин рассчитывает сделать традиционным. «.ru» в названии, говорит он, может меняться — на домен родины почетных гастролеров.
Продолжить чтение статьи: В Большом театре проходит Всемирный фестиваль балета

11 сентября в США отдадут дань памяти жертвам самого крупного теракта в истории страны. На месте, где раньше стояли башни-близнецы, в воскресенье будет открыт мемориальный сквер, а светотехники на день «воссоздадут» небоскребы ВТЦ. Американцы говорят, что день терактов изменил их мировоззрение, а кадры врезающихся в башни Всемирного торгового центра уже не уйдут из их памяти. В воскресенье в Нью-Йорке пройдут траурные мероприятия, посвященные 10-й годовщине со дня терактов 11 сентября. Как ожидается, в нижнем Манхеттене в воскресенье, будет открыт мемориальный сквер. На Ground Zero – месте, где стояли башни-близнецы Всемирного торгового центра, состоится световое шоу: при помощи мощных прожекторов светотехники на день «воссоздадут» протараненные террористами небоскребы.

В четверг в американских СМИ, со ссылкой на источник в правительстве Соединенных Штатов, появились сообщения о том, что в годовщину терактов повышается угроза новых ударов террористов в местах массового скопления людей, в том числе на транспорте. В связи с этим в Нью-Йорке полиция усиливает меры безопасности, в том числе правоохранительные органы берут под особый контроль тоннели и мосты. Чтобы успокоить горожан, мэр города Майкл Блумберг в пятницу отправился на работу на метро сообщает CNN. «Мы не хотим, чтобы «Аль-Каида» или кто-либо еще лишила нас спокойствия без единого выстрела, – заявил он. – Нью-Йорк – самый безопасный на земле город, и будет таким всегда».

Пока власти готовятся к трагической годовщине, жители США рассказали «Газете.Ru» как пережили 11 сентября 2001 года. «Нет-нет, этого не может быть, это как в кино». Такими были мои первые мысли, – рассказал «Газете.Ru» житель соседней Филадельфии, бывший морской пехотинец Марк Микмюррей. – Я спал и услышал, как моя тетя говорит брату – кажется, самолет врезался в одну их башен в Нью-Йорке. Но смысл этих слов дошел до меня не сразу. В гостиной по телевизору в прямой трансляции показывали, как второй самолет врезался в башню. Вот он, Армагеддон, подумал я. Было очень похоже, что какая-то страна развязала войну с Америкой. Вечером мой дядя-священник собрал в церкви людей, все молились».

Кузина Микмюррея могла оказаться в одной из башен, ранее она работала на 86 этаже – в десяти этажах ниже того места, куда врезался самолет. «Сестра была одним из ведущих специалистов по экономике, но ушла в декрет за несколько месяцев до трагедии. С тех пор кузина говорит своему сыну, что он ее спас, – рассказывает Микмюррей. – Ее коллеги тогда погибли. Она обзвонила их семьи, все были в трауре».

«Друг моей тети был в тот момент в Нью-Джерси на Тоннель авеню. Оттуда были видны дымящиеся башни-близнецы, – продолжил Микмюррей. – Движение остановилось – люди выходили из машин и смотрели на происходящее. Второго самолета он не дождался. Сказал, что авеню находится между двумя аэропортами, там всегда много самолетов, и он решил на всякий случай уехать с этого места». Спустя пару дней Микмюррей приехал с братом и друзьями в Нью-Йорк. «В воздухе до сих пор висела пыль. Мы попытались записаться в волонтеры, чтобы помочь пожарным, но полицейские сказали, что нужны не дополнительные люди, а доноры крови, – рассказал он.

Меня поразило, что многие туристы фотографировались на фоне пылевого облака и при этом улыбались». Житель Манхэттена Ал Макалтао после того, как первый лайнер протаранил башню ВТЦ, подумал, что журналисты преувеличили размеры самолета, потом у него мелькнула мысль о террористах, а затем решил, что началась бомбардировка. «Никто не мог представить, что там будет два самолета», – говорит он. Сейчас он дантист, а десять лет назад работал трейдером в 300 метрах от Всемирного торгового центра.

«Был очень красивый день, и это навсегда врезалось в память: небо синее, ни одного облачка, не слишком жарко, не холодно», – вспоминает Макалтао. Он жил на Статен Айленд – острове напротив южной точки Манхэттена, а работал в офисе на Бродвее, 36, в трех кварталах от башен-близнецов. «У трейдеров была привычка приходить в контору рано, чтобы изучить биржевые диаграммы, просмотреть новости, а работа начиналась в 9.30, когда открывался фондовый рынок, – говорит Макалтао. – Я смотрел телевизор, и ведущая сказала что-то о самолете и башне. Сначала было некоторое замешательство, так как было неясно, что это большой пассажирский авиалайнер. Были предположения, что это скорее маленький частный борт. Я сказал моему другу – это явно не случайность.

Ведь рядом река Гудзон, и пилот, если он в здравом уме, предпочел бы попытаться посадить самолет на воду, что, кстати, произошло несколько лет назад. Тогда я подумал о террористах. Кто-то сделал это явно намеренно». Трейдеры обсудили новость, и Макалтао решил дойти до ВТЦ, чтобы своими глазами увидеть, что происходит. Он успел пройти один квартал – до церкви Троицы, как раздался еще один громкий звук: между атаками террористов на ВТЦ прошло 16 минут.

«Это было похоже на звук приближающейся ракеты, а потом – «бум!» Все случилось очень быстро. Я замер на месте, развернулся и бросился в ближайшее здание. Там был охранник, я спросил его: «Тут есть бомбоубежище?! Это точно ракета!» Я не мог представить, что это был второй самолет, это было невероятно. Но люди, забежавшие в здание с улицы, рассказали о втором лайнере, они говорили, что из окон башен прыгают люди. Я вышел на улицу, от башен-близнецов прямо на меня бежали люди. Я тоже побежал – обратно в офис, там все смотрели прямую трансляцию по телевизору, говорили, что это война. Мой друг схватил вещи и сказал, что уходит отсюда. Но остальные остались.

Мы готовились к торговле на рынках, так как знали, что если рынок будет открыт, то появится возможность сделать много денег. Но он так и не открылся, ни в этот день, ни в течение нескольких следующих. Впрочем, нам уже было все равно – все наши кабели, линии связи проходили под ВТЦ. В итоге наш офис закрылся на две недели, а мы работали на другом месте».

В какой-то момент полиция решила эвакуировать дом с трейдерами. Люди толпились в вестибюле, но не спешили выйти на улицу. «Было странно, мы не могли ничего разглядеть сквозь стекла, было ощущение, что на окна натянули серую пленку, – вспоминает трейдер. – Когда мы вышли на улицу, там было что-то нереальное. Выглядело так, словно была сильная метель – все было белым-бело. Мы натянули футболки на лица: только так можно было не вдыхать эту пыль – и направились на юг, к порту. И тут внезапно мы вышли под ослепительное солнце, и вокруг опять оказался прекрасный ясный день». Макалтао думал о том, как именно могла упасть 500-метровая башня: «Друг-пожарный рассказал мне по телефону, что она падала не «как дерево», а сложилась «внутрь себя». Мой друг потом работал на завалах больше месяца».

По словам американцев, трагедия заставила их серьезно задуматься. «Что-то изменилось, – говорит Марк Микмюррей. – Жизнь разделилась на период до теракта ВТЦ и после. Наверное, мы поняли, что мы не такие уж неуязвимые, что безопасность – иллюзорна». «Все казалось нереальным, я не ощущал никаких эмоций – рассказал лингвист Джонатан Смайлоу. – Я учился в университете в Олбани, два часа езды к северу от Нью-Йорка. Утром занятий не было, и я встал поздно. Мой сосед по общежитию сказал: «Они взорвали башни-близнецы!» и я ответил что-то вроде «О, да?» и ушел в ванную. Вернувшись, я заметил странное выражение на лицах соседей, они смотрели телевизор.

У меня появилась мысль, что там, наверное, что-то хуже, чем я думал. На экране показывали картинку – одна башня дымилась, второй уже не было. У меня не возникло злости или печали, было лишь интересно, как такое вообще могло произойти. Четыре дня спустя мы сели в автобус и приехали на Манхэттен. Я увидел два столба дыма на месте башен. Но опять же я не смог ощутить размер трагедии, не мог представить, что здесь погибли две тысячи людей. Все казалось нереально. Я мог только думать, как после четырех дней завалы все еще дымят. Это наводило на мысль, каких огромных масштабов действие произошло здесь».

«Это ужасно, но я действительно не чувствую сильных эмоций по этому поводу, – рассказал один из жителей США, попросивший остаться анонимным. – Я не знаю никого в том районе. А может, я не настолько патриотичен как мои земляки. Но у меня не было иллюзий, что Америка неприкасаемая. На мой взгляд, реакция Штатов на эту трагедию несколько сюрреалистична».

«Это до сих пор очень тяжело, думать о тех, кто находился в офисах и уже понимал, что не выживет, – говорит жительница Нью-Йорка Аманда Смит. – От ударов самолетов до обрушения зданий прошел примерно час. Люди на верхних этажах оказались заблокированы и могли только звонить своим друзьям и любимым. В смс-ках и в разговорах не было ненависти к террористам, они говорили только о любви, о том, как ценна жизнь, и прощались с близкими. Когда я думаю об этом, я не могу сдержать слезы, а в горле стоит комок. И я понимаю, что человеческая жизнь, отношения, это самое важное».
Продолжить чтение статьи: 11 сентября в США вспоминают жертв терактов