Туристический клуб: Сплав по Белой: часть вторая

Занимательное описание сплава по реке Белая от участника похода. После посещения входа в Капову пещеру мы, пользуясь выгодным размещением нашего лагеря, посетили еще одну карстовую полость под названием «Сказка», находящуюся в шести километрах от Каповой. Чтобы понять, чем примечательна Сказка, нужно представить себе строение и принцип образования карстовых пещер. Вода с верхушки скалы вымывает ходы в толще камня и выходит наружу внизу. Причем выход со временем размывается и, таким образом, карстовая полость представляет собой этакий полый рог внутри скалы, широкий снизу и сужающийся к верху. Сказка отличается тем, что вход в пещеру находиться сверху и расходится разветвляющимися сужающимися норами вниз. Эта пещера для тех, кто хочет почувствовать себя исследователями. Причем главным достигнутым результатом должен быть как можно больший слой грязи на одежде.

В пещере далеко не сухо и комфортно, да и в некоторых местах нужно выдохнуть, прежде чем пролезть дальше, насухо вытирая стенки и пол пещеры своим нарядом. После того как я побывал в Сказке моя подруга Ирина, по всей видимости, делала огромные усилия, пытаясь улыбаться, глядя на меня. Да, кстати, если хотите, чтобы грязной оставалась только верхняя одежда, в Сказку поодиночке лучше не лазить — довольно жутковатая пещера.

Ну и, наконец, самая интересная пещера, на наш взгляд — это Театральная. Она последняя на сплавном пути и самая большая на Белой после Каповой. Вот где мы получили настоящее удовольствие. Театральная знаменательна для нас и тем, что рядом с ней мы умудрились организовать самую невозможную из всех невозможных стоянок. И эта же стоянка оказалась самой веселой. Дело в том, что незадолго до пещеры течение на реке прекращается и начинается собственно гордость башкирского президента — водохранилище. Уровень воды в этом месте поднялся на десяток метров и все возможные места стоянок были затоплены. А в этот день Алексей Харитонов тащил грузовую лодку.

Процесс нешуточный даже при хорошем течении, а по стоячей воде он веселился с грузом добрых четыре часа, пока мы искали место для приземления. Когда показалась Театральная, в голове у нас возникла шальная мысль заночевать прямо в пещере. Но из темной пасти Театральной на нас уже смотрели несколько пар горящих глаз таких же незадачливых туристов, как мы. Продвигаться дальше по реке было небезопасно, т.к. Леха уже почти превратился в плавучую мину, готовую вот-вот взорваться, уничтожив все живое вокруг. Было принято решение высадиться неподалеку от пещеры, для чего мы выбрали место с углом наклона, недостаточным для того, чтобы палатки попадали в воду. Не стоит расписывать эту поляну, надо только заметить, что при наличии нормальных стоянок такие берега, как этот туристы стараются пройти с закрытыми глазами, дабы не портить впечатление.

Первое, о чем нас поставил в известность почти обескровленный Леха, оказавшись на берегу — это то, что он сегодня сильно напьется. Разговаривать с ним о вреде алкоголя никто не решился. Тем более, что в этот вечер младшему Харитонову — Сергею исполнилось шестнадцать лет. Очередное удачное совпадение. Поэтому в этот вечер пили. Пили все. Пили спирт. Но немного. Прохладный вечер плавно превратился в жаркую ночь с песнями у костра, с музыкальными вариациями на консервных банках и боевыми призывами отбить в честном бою пещеру у соседнего племени. Надеюсь, обитатели пещеры всего этого не слышали. Между прочим, это место оказалось не таким уж и плохим: над ним возвышалась скала «Крейсер», была прекрасно видна скала «Чертов палец» и другой берег, сплошь покрытый лесом, живописно смотрелся под лунным светом ночью.

Утром все дружно выплыли на лодках на середину речки умываться. Затем, позавтракав, собрали вещи и уже, находясь в полной боевой готовности, отправились покорять Театральную. После входа в пещеру вправо уходит большой коридор, по которому можно пройти до тупика почти во весь рост. В этом коридоре, под нависающей каменной глыбой, мы обнаружили едва просвечиваемый фонариком лаз с низко нависающим потолком. Он то и оказался самым интересным. Вдвоем, с Саней Певзнером, мы, как мне казалось, долго ползли по этому туннелю. В некоторых местах потолок становился выше, образуя, таким образом, маленькие комнаты.

Затем потолок ушел вверх и лаз разветвился, образовав целый перекресток. Обследовав ближайшие разветвления, мы продолжили движение по главному пути. Пока, наконец, внимательный Саня не скомандовал выключить фонари. Вот он какой — луч света в темной пещере. Мы двинулись к свету. Окно оказалось достаточного размера, чтобы, выдохнув, мы смогли выбраться на другую сторону скалы «Крейсер». Затем, по склону, мы поднялись наверх и, перейдя на другую сторону по скале, увидели совсем маленький вход в Театральную. Оттуда, с высоты птичьего полета, мы передали привет своим коллегам, родственникам и президенту, а затем вернулись к своим по тому же пути, через пещеру.

После Театральной мы продолжили путь по стоячей воде. Резиновые лодки, отсутствие течения, встречный ветер и ни намека на место для стоянки — получилась хорошая разминка, в том числе и для нервной системы. Грузовую лодку решили тащить по часу каждый. Но это было весьма условно. Лодки разбредались по широкой воде далеко друг от друга и слово «догонять» звучало болезненно. Все примечательные места, обозначенные в лоции, которые хотелось бы посетить, ушли под воду и превратились в одну большую достопримечательность — водохранилище. Берега неприветливо спадали в реку почти вертикально, не давая ни малейшего шанса приземлиться. В ообщем, по поводу пуска Юмагузинской плотины, находящейся более чем в тридцати километрах ниже «по течению», мысли у всех были примерно одинаковые. Шутить не хотелось. Хотелось ругаться — громко и грязно.

В тот момент, когда мы уже чуть было не решились заночевать в лодках, на далеком берегу показался заброшенный домик пчеловодов. Это было нашим спасением. Стоянка оказалась довольно комфортной: со столом и, даже, неким подобием кухонной плиты. На этой плите мы варили кашу, жарили блинчики и рыбу, пойманную Саней и Сергеем. Ужином занимались девушки и, надо отдать им должное, у них прекрасно получалось балансировать на грани домашнего и походного меню. Спали мы по стойке смирно на большом деревянном ложе в полдома. Среди ночи начался проливной дождь и, так оказалось, что Лехина часть крыши почти отсутствовала. Ему приходилось нехотя умываться. От мысли об этом в сухом спальнике становилось еще комфортнее. И мы крепко засыпали под убаюкивающее матершинное ворчание и просьбы о помощи.

Что касается организации стоянок, то все проходило по уже отработанной схеме: дружно разгружаем грузовую лодку, затем каждый свою, затем ставим палатки, а уже после этого пути расходятся. Причем расходятся вполне предсказуемо: на рыбалку, за дровами, к кастрюле, к костру. Все вместе мы собирались только по долгожданному объявлению наших девушек о готовом ужине. И снова — лекарственная настойка на малине, ужин, чай. Затем крепкий и здоровый сон. Утром пути расходятся по старой схеме. Затем завтрак, погрузка — и снова в путь. Конечно же, каждая стоянка имела свою, так сказать, изюминку. Где-то было много грибов и мы устроили грибной вечер, где-то — интересные объекты природы рядом, где-то изюмом оказывалось само место.

На одной из стоянок пьяный молодой пастух пытался побеседовать с нами возле костра, то и дело предлагая попробовать его фирменную «атиковскую» самогонку. Недалеко от этой стоянки находилось село Атиково, откуда он был родом. От фирменной самогонки мы вежливо отказывались и тогда он залихватски опрокидывал в себя нашу порцию, занюхивая спичечным коробком к нашему общему восторгу. Видя живой интерес девушек к своей лошади, он позволил им посидеть на ней верхом. Жаль, что полноценно побеседовать с ним не удалось: русского языка он почти не знал, да и на башкирском разговаривал уже с трудом. Однако разговаривать — это не на лошади скакать. И, в конце концов, сколько же можно удивляться на берегах этой реки — он вскарабкался на спину своего четвероногого друга и скрылся в ночи. Правда на утро он пришел пешком и заявил, что лошадь потерял и теперь идет ее искать.

Люди, населяющие берега Белой — отдельная тема. Готовясь к сплаву, мы прочитали много статей и выслушали много страшных историй про страшных «местных»: бороны они кладут на перекатах зубьями вверх, тракторами на палатки наезжают, камни бросают со скал и в поселок к ним лучше не заходить, а обходить его по горной гряде и очень тихо.

Пересилив свой страх, мы остановились рядом с поселком Кутаново. Страх был велик, но желание купить хлеба и молока взяло вверх и мы неуверенно вошли в логово врага. На улицах логова не оказалось ни души. Подойдя к какому-то дому, мы увидели во дворе маленькую девочку. На разные варианты вопроса о том, где тут может быть магазин, девочка долго молча улыбалась и, наконец, позвала маму. С непонятных русских слов мамы мы поняли, где нам искать продукты. Туда и отправились. Там, вывеска, прибитая к забору, гласила, что это магазин. Также там было написано и название магазина, но оно, как вы понимаете, в голове не осело.

Мы осторожно вошли во двор магазина, по которому деловито расхаживали куры и утки. Навстречу к нам вышла женщина и сказала, что магазин этот — ее и находится в ее доме. Вот она — ловушка, подумали мы. Магазинчик оказался очень маленьким по площади и по типу являлся отделом тысячи мелочей. Самым важным для нас было то, что большинство из этих мелочей были съедобными. Здесь мы купили печенье и еще что-то. Молоко и хлеб пришлось ждать. За это время нам предложили купить готовый сруб под дом или баню, а также дополнительное продовольствие. Это уже на ловушку непохоже: вместо того, чтобы надеть на нас рабские кандалы и запереть в страшном подвале, нам предлагают купить дом и жить по соседству. Мы осмелели настолько, что от всех предложений отказались и начали мучить лежавшую неподалеку кошку. В этот день мы вышли из поселка живыми, а вечером вкусно поужинали свежим молоком и хлебом.

Другое село, где мы останавливались — Максютово. В лоции было написано, что здесь можно было купить мед. Мед действительно здесь продавался, также как и почти во всех других поселках Башкирии. В этом поселке врагов тоже не было. По наводкам редких людей, которых мы встретили на улицах, мы нашли три дома с запасами свежего липового меда. Купили, не жужжа полтора литра, чего нам как раз хватило до конца сплава. И здесь нас никто не убил и не ограбил, если не считать мужика, который ходил за нами по пятам, повествуя о том, как это тяжело — пить три месяца.

Он просил его похмелить взамен на хлеб: сначала он продавал информацию, где можно было хлеб купить, затем достал где-то полбулки, и, наконец, принес целую булку. Только не подумайте, что местное население такое жадное. Просто хлеб в этой глуши — большой дефицит и ведро молока там достать гораздо легче. От хлеба мы отказались и налили страждущему огненной воды, после чего он сел недалеко от нас на камень и, глядя в землю, стал о чем-то рассуждать.

Во время сплава у нас была возможность и необходимость общаться со многими людьми. Никто не отворачивался и, тем более, не давил нас трактором. Сложилось впечатление, что туристы для местного населения являются непременным атрибутом окружающего их мира, словно пятая стихия, которая, впрочем, тоже может приносить неприятности. Уверен, что московским авторам статей про страшных, спившихся «местных» не удалось самих себя убедить в том, что перед ними такие же люди, как и они сами. Пусть селяне не столь общительны, но и они нуждаются в элементарном уважении в такой же степени, как и любой «развитый» горожанин.

А может быть и в большей, но, по крайней мере, человек не должен чувствовать себя бессловесной скотиной. Местный житель, разговаривая с нами, проходил четыре стадии: недоверие, заинтересованность, желание помочь и пожелание счастливого пути. Может быть, на время нашего сплава, все бандиты и пьяные головорезы уехали куда-нибудь на симпозиум, дав нам возможность пообщаться с нормальными людьми. Если это так, то, надеюсь, они не вернуться.

Максютово было последним селом на реке до водохранилища. Именно из разговоров с людьми в Максютово абстрактные и наивные мысли о строящейся плотине, в основном экологической направленности, переросли в реальный вопрос: как перебраться через уже построенную огромную ГРЭС. До стоячей воды тогда было еще далеко и заставить себя думать о плохом было трудно. Неприветливая реальность встретила нас позже — незадолго до Театральной пещеры, о чем уже было упомянуто выше. Течение там пропало и дно реки ушло вниз.

Масштаб стройки мы оценили в тот день, когда покинули бывший домик бывших пчеловодов. Отбыв со стоянки рано утром, мы, без остановок отмахав веслами двадцать с лишним километров по стоячей воде, прибыли к водопаду «Невидимка». Отсюда нам и открылся чудовищный рукотворный пейзаж. Плотина, как минимум в два раза больше известной нам Ириклинской, расположилась в глубоком скалистом ущелье, подняв уровень воды перед собой на 30 метров. При проектном заполнении водохранилища уровень воды поднимется еще настолько же.

Близко к плотине подплывать было опасно: на время строительства на ней был открыт паводковый слив, через который вода с обратной стороны плотины по наклонному каналу с грохотом неслась вниз с тридцатиметровой высоты. Мы осторожно подобрались как можно ближе к плотине. Торчащий из воды огромный знак, текст которого сочинял, наверное, сам президент Башкирии гласил: «Конец сплавного маршрута!». Как бы не так. Поднявшись на стройку, мы договорились с водителем грузовика и он, за сто рублей, перевез нас через это масштабное строительное недоразумение.

Конечно, получилось не все так быстро, как хотелось бы. Один местный житель, работающий на этой стройке, вряд ли когда-нибудь прочитает эту статью, но мы выражаем ему огромную признательность. Именно он помог нам найти и договориться с водителем и специально для нас ходил на какой-то отдаленный пост договариваться. И именно он сообщил нам, что плотину завтра приоткроют, чтобы начать сброс воды перед проектным заполнением. К сожалению, про это мы благополучно забыли.

Грузовик пришлось долго ждать. И когда он появился, нам стало понятно, что мы не переедем, а перелетим через плотину. Водитель управлялся с «газоном» так, как будто раньше водил вертолет. Покрытие дороги, равно как и наличие ее самой его мало интересовало. Путь от воды до стройки давно никто не расчищал и он был завален крупными валунами. Дорога, чуть шире самой машины вела вверх вдоль скалы, при этом другой ее край без всяких бордюров и заборов заканчивался отвесной пропастью. Раскачивающийся на камнях грузовик доставил немало радости нашим девушкам. Приехали мы на какую-то лужайку, находящуюся в километре от плотины, уже почти ночью. Мы быстро поставили палатки, также быстро закусили консервами и рухнули спать. День был тяжелым.

Следующий день и следующая ночь были прощальными. Последние взмахи веслами по реке Белой, которая в этом месте вновь обрела течение, доставили нас до места последней нашей стоянки у села Сыртланово. Мы остановились на острове, который Белая огибает практически одинаковыми руслами. В селе мы договорились с владельцем «москвича», что он приедет за нами рано утром и перевезет нас на автобусную остановку. От села до острова был довольно мелкий брод, по которому мы прошли, почти не замочив ног.

Вечером мы заметили, что по реке движется много мусора, затем увидели и причину этого: вода поднялась почти на полметра. Плотину приоткрыли. Мелкий брод превратился в перекат глубиной по колено. Нам пришлось возвращаться в село и договариваться уже с другим водителем другой машины. Грузовик приехал утром и, опять же, за сто рублей мы с ветерком доехали до автобусной остановки, на которой, собственно, наш сплав и закончился.

Домой мы добирались на автобусах. Думали, будет сложнее, но все оказалось очень просто: «Сыртланово — Мелеуз» и «Мелеуз — Орск». В Орске мы выкупили все места в «газели» и благополучно добрались до дома. Таким образом, с 3 по 12 августа 2004 года мы прошли все 140 километров некогда великолепного маршрута. Прошли, во многом благодаря незнанию реального состояния реки, на которой, в настоящий момент, уже достраивается ГРЭС. Скорее всего, благодаря болезненному влечению башкирского президента к бестолковым водохранилищам, обозначенный маршрут уйдет в историю. Каково общее впечатление от сплава? Сказочный сон вначале с медленным и угнетающим пробуждением в конце.