Антикоррупционные меры не дали нужного эффекта, признал президент Дмитрий Медведев который в начале своего срока инициировал декларационную кампанию чиновников и законодательство по борьбе с коррупцией. Новые предложения — создание отдельного органа по борьбе с коррупцией или особой коллегии судей — вызвали у президента осторожную реакцию. В четверг президент Дмитрий Медведев провел заседание рабочей группы, которая отвечает за формирование так называемого открытого правительства. Встреча, посвященная борьбе с коррупцией, проходила в подразделении ГИБДД (Центре специального назначения в области обеспечения безопасности дорожного движения).

Уже в самом начале встречи Медведев честно признал, что его антикоррупционные усилия за четыре года президентского срока дали скромные результаты. «Когда я несколько лет назад впервые за последние годы поднял на самый высокий уровень обсуждение коррупции и настоял на принятии соответствующего блока законопроектов, ни у кого иллюзий не было, ни у меня, ни у общественности, что за несколько лет эту проблему радикально минимизировать не удастся. Но я считаю, что мы эти годы не потратили зря хотя бы потому, что у нас впервые за всю тысячелетнюю российскую историю появилась определенная нормативная база для противодействия коррупции», — пояснил Медведев.

Не дала толку, в частности, массовая подача деклараций чиновниками, констатировал президент. В ходе обсуждения, когда ему предложили обсудить идею второй декларационной кампании чиновников, Медведев рассказал, что «первая декларационная кампания дала почти нулевой эффект».

Тем не менее участники группы неутомимо предлагали новые антикоррупционные инициативы. К заседанию рабочая группа подготовила программу «Антикоррупция», в которой для борьбы с коррупцией в высших эшелонах власти предлагается создать новый госорган — бюро по противодействию коррупции, а при нем общественный совет. По замыслу, бюро должно оценивать уровень коррупции в стране, регионах и ведомствах, проверять декларации чиновников, выявлять конфликты интересов, проводить доследственные проверки, сопровождать уголовные расследования, защищать свидетелей и граждан, сообщающих о коррупции.

Учитывая функции, бюро должно получить особые полномочия — право приостанавливать действия нормативно-правовых актов, если выявит их коррупциогенность, а также на период расследования отстранять от должности лицо, подозреваемое в коррупции. Новый орган должен быть коллегиальным, состоять из 120—150 человек и быть независимым, пояснил директор по макроэкономическим исследованиям НИУ ВШЭ Сергей Алексашенко. «Все страны, которые попадали в такую же ситуации с коррупцией, как сейчас в России, создавали такой федеральный или национальный орган», — подчеркнул Алексашенко, добавив, что одно лишь создание такого бюро не панацея.

Впрочем, Медведев предложение не поддержал и назвал его самым ярким и самым спорным. «Мне больше нравится идея помещения соответствующей структуры внутрь Генпрокуратуры, так как именно на Генеральной прокуратуре лежит финальная ответственность за борьбу с преступностью в стране», — пояснил президент. По словам Медведева, создавать бюро надо только в том случае, если оно будет работать, иначе оно может превратиться в неработающий орган или в бюро по сведению счетов между различными кланами.

Осторожно президент прокомментировал и идею создания специальной коллегии Верховного суда по коррупционным делам. «Надо обсудить это. Вопрос в людях, в качестве судебного рассмотрения в целом. Но это возможно. Надо посмотреть, насколько соответствует уголовно-процессуальному законодательству и закону о статусе судей», — сказал Медведев. Обсуждения требует еще одна инициатива рабочей группы: создать систему вознаграждения граждан, которые сообщают о коррупции, и законодательно закрепить их защиту.

По словам Алексашенко, опрос на сайтах «Эха Москвы» и Алексея Навального показал, что сообщить о коррупции за деньги готовы 70% и 90% соответственно. «Можно ли стучать за деньги — почти библейская тема. Нет ответа на этот вопрос», — сказал Медведев, добавив, что денежную составляющую не стоит гипертрофировать.

Но были и инициативы, которые Медведев одобрил. В частности, таковым оказалось предложение проекта «Роспил». На заседании рабочей группы «Роспил» представлял координатор проекта Константин Калмыков, который предложил предоставить общественным объединениям право обращаться в суд в защиту неопределенного круга лиц в рамках закона о госзакупках.

Поддержана и идея рабочей группы о трех дорожных картах по приватизации, дерегулированию и переходу на оптимальные бизнес-процессы госуслуг. Эти карты должны, по замыслу разработчиков, снизить государственное вмешательство в экономику. Согласился президент и с мерами, предложенными в сфере госзаказа и управления компаниями с госучастием, — разделение всех закупок на стандартизированные и нестандартизированные, принятие нормативного акта о внутреннем аудите во всех публичных компаниях и госкорпорациях, а также введение административной ответственности компаний за коррупционные действия своих сотрудников. Понравилась Медведеву идея о полной зачистке советов директоров компаний и банков от госслужащих, высказанная в ходе обсуждения. «Задача в том, чтобы формировать корпус независимых директоров, и чем больше он у нас будет, тем лучше», — добавил президент.

По мнению директора департамента стратегического анализа компании ФБК Игоря Николаева, главная причина неудовлетворительного результата борьбы с коррупцией, который признал Медведев, — отсутствие стратегии по борьбе с коррупцией. «А имитация есть. Рыба гниет с головы: начните с себя, сделайте так, чтобы самое высокопоставленное чиновничество было чистым. Контроль должен быть самым жестким. Без этого ничего не получится, борьба с коррупцией ничем не закончится», — советует Николаев. Создание бюро по борьбе с коррупцией или особая судебная коллегия, по мнению эксперта, не понадобятся, если будет стратегия и политическая воля.
Продолжить чтение статьи: Антикоррупционные меры не дали нужного эффекта, признал президент Дмитрий Медведев

По некоторым данным, со следующего года может прекратиться чеканка монет достоинством в 1 и 5 копеек. Действительно, не пора ли вывести мелочь из оборота? Ведь чаще всего она лежит в карманах мертвым грузом. А производство одной копейки обходится в 50 раз дороже ее номинальной стоимости. О судьбе мелочи в эфире «Утра России» рассуждал экономист Сергей Алексашенко. Эксперт пояснил, что изымать копейки из оборота никто не будет. «У нас по закону рубль состоит из 100 копеек, и есть монеты в 1,5, 10 копеек, их все магазины, банки и прочие учреждения обязаны принимать, потому что таков закон и его пока никто не отменял», – сказал он.

Тем не менее, сами люди уже зачастую отказываются от мелочи – оставляют ее в супермаркетах, когда получают сдачу, и в банках при совершении платежей. И это неспроста, пояснил Алексашенко: «У нас копейка появилась, точнее, восстановилась, в 1998 году. С этого года цены выросли, по официальной статистике, в 6-7 раз. А на бытовом уровне – можно говорить, что в 10 раз. Необходимость в копейке отпала». Сейчас, по его словам, разменной монетой в России являются, скорее, 10 рублей.

По мнению эксперта, закон об изъятии мелких денег из оборота вряд ли удастся провести в Госдуме. Аргументы у его противников тоже весомые: округление цен всегда происходит в пользу округляющего, оно приведет к повышению инфляции. А между тем, с подобной проблемой сталкиваются многие страны. «Но их не перестают чеканить, потому что видимо есть спрос. Центральный банк выдает деньги коммерческим банкам, и они продолжают заказывать. Центральный банк никогда не будет штамповать монеты, если на них нет спроса со стороны банков», – отметил Алексашенко.

Что же делать с горстями мелочи, которые оттягивают карманы и мешаются в сумке? Их можно пожертвовать на что-нибудь – во многих магазинах благотворительные организации ставят специальные боксы для этого. Мелкие деньги также можно отнести в банк и обменять – там обязаны их принять, пересчитать, и никакую комиссию с вас при этом брать не должны, подчеркнул эксперт. «Это деньги, это законные средства платежа. Об их отмене речи нет», – заключил Алексашенко.
Продолжить чтение статьи: Исчезнет ли мелочь достоинством в 1 и 5 копеек из оборота

Соавторы правительственной «Стратегии-2020» обсудили радикальный сценарий – отмену экспортной пошлины на нефть, одного из основных источников дохода государства. Это необходимо для вступления в ВТО и модернизации нефтяной отрасли, но чревато срывом социальных программ и скачком цен на бензин на 20%. Возможную отмену экспортной пошлины на нефть и ее последствия для бюджета России рассматривали в среду члены рабочей группы, соавторы новой редакции правительственной «Стратегии-2020». Необходимость обсуждения этой темы Дмитрий Белоусов из Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) объяснил подготовкой к вступлению России в Всемирную торговую организацию.

«Экспортных пошлин на нефть нет ни в одной стране, так что нам все равно придется ее отменять», – считает Белоусов. В рамках анализа дополнительно рассматривается сценарий параллельной отмены пошлин на экспорт газа и металлов. Отмена пошлины – это изъятие из бюджета огромных сумм, такая перспектива ставит под угрозу выполнение социальных обязательств правительства, предупреждает ведущий научный сотрудник Центра макроэкономических исследований Академии народного хозяйства при правительстве Сергей Дробышевский. В первом квартале 2011 года доля нефтегазовых доходов в общем объеме доходов бюджета превысила 47%. Нефтегазовые доходы бюджета в январе-марте – 1,13 трлн рублей, ненефтегазовые — 1,26 трлн рублей.

Экспортная пошлина на нефть (в мае – $453,7 за 1 тонну) – это не только инструмент изъятия природной ренты, но и дополнительное налоговое обременение нефтяных компаний, замечает ректор Всероссийской академии внешней торговли Минэкономразвития Сергей Синельников-Мурылев. «Нефтяникам сейчас невыгодно глубоко перерабатывать нефть, выгоднее гнать за рубеж мазут и тяжелые фракции», – говорит эксперт. Отмена экспортной пошлины на нефть, по подсчетам Синельникова-Мурылева, снизит наполняемость бюджета на 3,8% ВВП. Другая проблема – отмена пошлины приведет к выравниванию цен на нефть на внутреннем и внешнем рынке, то есть нефть в России подорожает, что приведет к росту стоимости бензина.

«Мы не уверены, что экономика России выдержит повышение внутренних цен на нефть и бензин», – резюмировал Синельников-Мурылев, не назвав возможных источников пополнения бюджета. По версии Дробышевского, компенсация выпадающих доходов государства возможна за счет перераспределения налоговой нагрузки. «На величину отменяемой пошлины может возрасти налог на добычу полезных ископаемых. Он может быть модернизирован или заменен новым налогом», – говорит эксперт.

Институт Гайдара просчитал три сценария отмены пошлины. Первый вариант предполагает отмену экспортной пошлины и полную изоляцию внутреннего рынка нефтепродуктов от внешнего. «Это самый бесперспективный вариант, потому что вслед за пошлиной придется отменять акцизы на бензин. В противном случае, бензин вырастет в цене относительно нынешней на 20% для населения и еще больше – для юридических лиц», – сообщил Георгий Идрисов, завлабораторией отраслевых рынков Института Гайдара.

Второй вариант – частичный допуск западных нефтеперерабатывающих компаний в Россию, создание конкурентной среды. «Это возможно, так как цены мировые и российские сравняются. Тогда бензин вырастет в цене для населения не более, чем на 11%, а для компаний – на 20%», – подсчитал Идрисов. При третьем сценарии – полностью открытый рынок нефтепродуктов - стоимость бензина вырастет после отмены экспортной пошлины примерно на 8–9%, для компаний – на 20–25%. «Если отменять пошлину безболезненно для экономики и граждан, потребуется 12 лет. Проблема в том, что сложно учесть риски, которые могут возникнуть за этот срок – с двумя политическими циклами», – уточнил Идрисов. Политические риски неизбежны, подтверждает Юрий Бобылев из Института Гайдара, напоминая, что «замораживание цен на бензин на внутреннем рынке в начале года привели к дефициту».

«Отмена экспортной пошлины – это принуждение к модернизации нефтяной и газовой отраслей, отмену можно провести поэтапно в течение 10 лет», – считает руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич. Но даже поэтапная отмена экспортной пошлины – это дополнительная нагрузка на бизнес из-за роста цен на бензин. «Для того, чтобы компенсировать бизнесу потери придется снижать страховые взносы не на 26%, а на 22–24%, убрать акцизы на бензин, а также частично отказываться (в федеральной части) от налога на прибыль», – считает Дробышевский. Но это угрожает срывом выполнения социальных программ, в частности сбоями в работе пенсионной системы. «Предположим, страховые взносы будут снижены на 22–24%, но тогда бюджет Пенсионного фонда потеряет 2–2,5% ВВП. За счет чего их компенсировать?» – недоумевает эксперт.

Директор по макроэкономическим исследованиям Высшей школы экономики Сергей Алексашенко сомневается в сомневается в целесообразности отмены экспортной пошлины. «Почему вы решили, что нефтеперерабатывающие заводы будут заинтересованы проводить глубокую переработку нефти после отмены экспортной пошлины на нефть? Допуск западных компаний на российский рынок не создаст конкурентную среду и не приведет к снижению стоимости бензина. В Европе НПЗ строят в радиусе не дальше 1000 км от крупных потребителей.

Никакая компания из Финляндии не повезет бензин на Урал, даже до Москвы не выгодно везти, слишком длинное логистическое плечо», – считает Алексашенко. По его мнению, конкурентную среду можно создать только при условии, что в России появятся сотни малых нефтяных компаний. «В США 60% нефти добывают мелкие компании», – добавил Алексашенко.
Продолжить чтение статьи: «Стратегии-2020» предложит правительству отменить экспортную пошлину на нефть