Занимательное описание сплава по реке Белая от участника похода. После посещения входа в Капову пещеру мы, пользуясь выгодным размещением нашего лагеря, посетили еще одну карстовую полость под названием «Сказка», находящуюся в шести километрах от Каповой. Чтобы понять, чем примечательна Сказка, нужно представить себе строение и принцип образования карстовых пещер. Вода с верхушки скалы вымывает ходы в толще камня и выходит наружу внизу. Причем выход со временем размывается и, таким образом, карстовая полость представляет собой этакий полый рог внутри скалы, широкий снизу и сужающийся к верху. Сказка отличается тем, что вход в пещеру находиться сверху и расходится разветвляющимися сужающимися норами вниз. Эта пещера для тех, кто хочет почувствовать себя исследователями. Причем главным достигнутым результатом должен быть как можно больший слой грязи на одежде.

В пещере далеко не сухо и комфортно, да и в некоторых местах нужно выдохнуть, прежде чем пролезть дальше, насухо вытирая стенки и пол пещеры своим нарядом. После того как я побывал в Сказке моя подруга Ирина, по всей видимости, делала огромные усилия, пытаясь улыбаться, глядя на меня. Да, кстати, если хотите, чтобы грязной оставалась только верхняя одежда, в Сказку поодиночке лучше не лазить — довольно жутковатая пещера.

Ну и, наконец, самая интересная пещера, на наш взгляд — это Театральная. Она последняя на сплавном пути и самая большая на Белой после Каповой. Вот где мы получили настоящее удовольствие. Театральная знаменательна для нас и тем, что рядом с ней мы умудрились организовать самую невозможную из всех невозможных стоянок. И эта же стоянка оказалась самой веселой. Дело в том, что незадолго до пещеры течение на реке прекращается и начинается собственно гордость башкирского президента — водохранилище. Уровень воды в этом месте поднялся на десяток метров и все возможные места стоянок были затоплены. А в этот день Алексей Харитонов тащил грузовую лодку.

Процесс нешуточный даже при хорошем течении, а по стоячей воде он веселился с грузом добрых четыре часа, пока мы искали место для приземления. Когда показалась Театральная, в голове у нас возникла шальная мысль заночевать прямо в пещере. Но из темной пасти Театральной на нас уже смотрели несколько пар горящих глаз таких же незадачливых туристов, как мы. Продвигаться дальше по реке было небезопасно, т.к. Леха уже почти превратился в плавучую мину, готовую вот-вот взорваться, уничтожив все живое вокруг. Было принято решение высадиться неподалеку от пещеры, для чего мы выбрали место с углом наклона, недостаточным для того, чтобы палатки попадали в воду. Не стоит расписывать эту поляну, надо только заметить, что при наличии нормальных стоянок такие берега, как этот туристы стараются пройти с закрытыми глазами, дабы не портить впечатление.

Первое, о чем нас поставил в известность почти обескровленный Леха, оказавшись на берегу — это то, что он сегодня сильно напьется. Разговаривать с ним о вреде алкоголя никто не решился. Тем более, что в этот вечер младшему Харитонову — Сергею исполнилось шестнадцать лет. Очередное удачное совпадение. Поэтому в этот вечер пили. Пили все. Пили спирт. Но немного. Прохладный вечер плавно превратился в жаркую ночь с песнями у костра, с музыкальными вариациями на консервных банках и боевыми призывами отбить в честном бою пещеру у соседнего племени. Надеюсь, обитатели пещеры всего этого не слышали. Между прочим, это место оказалось не таким уж и плохим: над ним возвышалась скала «Крейсер», была прекрасно видна скала «Чертов палец» и другой берег, сплошь покрытый лесом, живописно смотрелся под лунным светом ночью.

Утром все дружно выплыли на лодках на середину речки умываться. Затем, позавтракав, собрали вещи и уже, находясь в полной боевой готовности, отправились покорять Театральную. После входа в пещеру вправо уходит большой коридор, по которому можно пройти до тупика почти во весь рост. В этом коридоре, под нависающей каменной глыбой, мы обнаружили едва просвечиваемый фонариком лаз с низко нависающим потолком. Он то и оказался самым интересным. Вдвоем, с Саней Певзнером, мы, как мне казалось, долго ползли по этому туннелю. В некоторых местах потолок становился выше, образуя, таким образом, маленькие комнаты.

Затем потолок ушел вверх и лаз разветвился, образовав целый перекресток. Обследовав ближайшие разветвления, мы продолжили движение по главному пути. Пока, наконец, внимательный Саня не скомандовал выключить фонари. Вот он какой — луч света в темной пещере. Мы двинулись к свету. Окно оказалось достаточного размера, чтобы, выдохнув, мы смогли выбраться на другую сторону скалы «Крейсер». Затем, по склону, мы поднялись наверх и, перейдя на другую сторону по скале, увидели совсем маленький вход в Театральную. Оттуда, с высоты птичьего полета, мы передали привет своим коллегам, родственникам и президенту, а затем вернулись к своим по тому же пути, через пещеру.

После Театральной мы продолжили путь по стоячей воде. Резиновые лодки, отсутствие течения, встречный ветер и ни намека на место для стоянки — получилась хорошая разминка, в том числе и для нервной системы. Грузовую лодку решили тащить по часу каждый. Но это было весьма условно. Лодки разбредались по широкой воде далеко друг от друга и слово «догонять» звучало болезненно. Все примечательные места, обозначенные в лоции, которые хотелось бы посетить, ушли под воду и превратились в одну большую достопримечательность — водохранилище. Берега неприветливо спадали в реку почти вертикально, не давая ни малейшего шанса приземлиться. В ообщем, по поводу пуска Юмагузинской плотины, находящейся более чем в тридцати километрах ниже «по течению», мысли у всех были примерно одинаковые. Шутить не хотелось. Хотелось ругаться — громко и грязно.

В тот момент, когда мы уже чуть было не решились заночевать в лодках, на далеком берегу показался заброшенный домик пчеловодов. Это было нашим спасением. Стоянка оказалась довольно комфортной: со столом и, даже, неким подобием кухонной плиты. На этой плите мы варили кашу, жарили блинчики и рыбу, пойманную Саней и Сергеем. Ужином занимались девушки и, надо отдать им должное, у них прекрасно получалось балансировать на грани домашнего и походного меню. Спали мы по стойке смирно на большом деревянном ложе в полдома. Среди ночи начался проливной дождь и, так оказалось, что Лехина часть крыши почти отсутствовала. Ему приходилось нехотя умываться. От мысли об этом в сухом спальнике становилось еще комфортнее. И мы крепко засыпали под убаюкивающее матершинное ворчание и просьбы о помощи.

Что касается организации стоянок, то все проходило по уже отработанной схеме: дружно разгружаем грузовую лодку, затем каждый свою, затем ставим палатки, а уже после этого пути расходятся. Причем расходятся вполне предсказуемо: на рыбалку, за дровами, к кастрюле, к костру. Все вместе мы собирались только по долгожданному объявлению наших девушек о готовом ужине. И снова — лекарственная настойка на малине, ужин, чай. Затем крепкий и здоровый сон. Утром пути расходятся по старой схеме. Затем завтрак, погрузка — и снова в путь. Конечно же, каждая стоянка имела свою, так сказать, изюминку. Где-то было много грибов и мы устроили грибной вечер, где-то — интересные объекты природы рядом, где-то изюмом оказывалось само место.

На одной из стоянок пьяный молодой пастух пытался побеседовать с нами возле костра, то и дело предлагая попробовать его фирменную «атиковскую» самогонку. Недалеко от этой стоянки находилось село Атиково, откуда он был родом. От фирменной самогонки мы вежливо отказывались и тогда он залихватски опрокидывал в себя нашу порцию, занюхивая спичечным коробком к нашему общему восторгу. Видя живой интерес девушек к своей лошади, он позволил им посидеть на ней верхом. Жаль, что полноценно побеседовать с ним не удалось: русского языка он почти не знал, да и на башкирском разговаривал уже с трудом. Однако разговаривать — это не на лошади скакать. И, в конце концов, сколько же можно удивляться на берегах этой реки — он вскарабкался на спину своего четвероногого друга и скрылся в ночи. Правда на утро он пришел пешком и заявил, что лошадь потерял и теперь идет ее искать.

Люди, населяющие берега Белой — отдельная тема. Готовясь к сплаву, мы прочитали много статей и выслушали много страшных историй про страшных «местных»: бороны они кладут на перекатах зубьями вверх, тракторами на палатки наезжают, камни бросают со скал и в поселок к ним лучше не заходить, а обходить его по горной гряде и очень тихо.

Пересилив свой страх, мы остановились рядом с поселком Кутаново. Страх был велик, но желание купить хлеба и молока взяло вверх и мы неуверенно вошли в логово врага. На улицах логова не оказалось ни души. Подойдя к какому-то дому, мы увидели во дворе маленькую девочку. На разные варианты вопроса о том, где тут может быть магазин, девочка долго молча улыбалась и, наконец, позвала маму. С непонятных русских слов мамы мы поняли, где нам искать продукты. Туда и отправились. Там, вывеска, прибитая к забору, гласила, что это магазин. Также там было написано и название магазина, но оно, как вы понимаете, в голове не осело.

Мы осторожно вошли во двор магазина, по которому деловито расхаживали куры и утки. Навстречу к нам вышла женщина и сказала, что магазин этот — ее и находится в ее доме. Вот она — ловушка, подумали мы. Магазинчик оказался очень маленьким по площади и по типу являлся отделом тысячи мелочей. Самым важным для нас было то, что большинство из этих мелочей были съедобными. Здесь мы купили печенье и еще что-то. Молоко и хлеб пришлось ждать. За это время нам предложили купить готовый сруб под дом или баню, а также дополнительное продовольствие. Это уже на ловушку непохоже: вместо того, чтобы надеть на нас рабские кандалы и запереть в страшном подвале, нам предлагают купить дом и жить по соседству. Мы осмелели настолько, что от всех предложений отказались и начали мучить лежавшую неподалеку кошку. В этот день мы вышли из поселка живыми, а вечером вкусно поужинали свежим молоком и хлебом.

Другое село, где мы останавливались — Максютово. В лоции было написано, что здесь можно было купить мед. Мед действительно здесь продавался, также как и почти во всех других поселках Башкирии. В этом поселке врагов тоже не было. По наводкам редких людей, которых мы встретили на улицах, мы нашли три дома с запасами свежего липового меда. Купили, не жужжа полтора литра, чего нам как раз хватило до конца сплава. И здесь нас никто не убил и не ограбил, если не считать мужика, который ходил за нами по пятам, повествуя о том, как это тяжело — пить три месяца.

Он просил его похмелить взамен на хлеб: сначала он продавал информацию, где можно было хлеб купить, затем достал где-то полбулки, и, наконец, принес целую булку. Только не подумайте, что местное население такое жадное. Просто хлеб в этой глуши — большой дефицит и ведро молока там достать гораздо легче. От хлеба мы отказались и налили страждущему огненной воды, после чего он сел недалеко от нас на камень и, глядя в землю, стал о чем-то рассуждать.

Во время сплава у нас была возможность и необходимость общаться со многими людьми. Никто не отворачивался и, тем более, не давил нас трактором. Сложилось впечатление, что туристы для местного населения являются непременным атрибутом окружающего их мира, словно пятая стихия, которая, впрочем, тоже может приносить неприятности. Уверен, что московским авторам статей про страшных, спившихся «местных» не удалось самих себя убедить в том, что перед ними такие же люди, как и они сами. Пусть селяне не столь общительны, но и они нуждаются в элементарном уважении в такой же степени, как и любой «развитый» горожанин.

А может быть и в большей, но, по крайней мере, человек не должен чувствовать себя бессловесной скотиной. Местный житель, разговаривая с нами, проходил четыре стадии: недоверие, заинтересованность, желание помочь и пожелание счастливого пути. Может быть, на время нашего сплава, все бандиты и пьяные головорезы уехали куда-нибудь на симпозиум, дав нам возможность пообщаться с нормальными людьми. Если это так, то, надеюсь, они не вернуться.

Максютово было последним селом на реке до водохранилища. Именно из разговоров с людьми в Максютово абстрактные и наивные мысли о строящейся плотине, в основном экологической направленности, переросли в реальный вопрос: как перебраться через уже построенную огромную ГРЭС. До стоячей воды тогда было еще далеко и заставить себя думать о плохом было трудно. Неприветливая реальность встретила нас позже — незадолго до Театральной пещеры, о чем уже было упомянуто выше. Течение там пропало и дно реки ушло вниз.

Масштаб стройки мы оценили в тот день, когда покинули бывший домик бывших пчеловодов. Отбыв со стоянки рано утром, мы, без остановок отмахав веслами двадцать с лишним километров по стоячей воде, прибыли к водопаду «Невидимка». Отсюда нам и открылся чудовищный рукотворный пейзаж. Плотина, как минимум в два раза больше известной нам Ириклинской, расположилась в глубоком скалистом ущелье, подняв уровень воды перед собой на 30 метров. При проектном заполнении водохранилища уровень воды поднимется еще настолько же.

Близко к плотине подплывать было опасно: на время строительства на ней был открыт паводковый слив, через который вода с обратной стороны плотины по наклонному каналу с грохотом неслась вниз с тридцатиметровой высоты. Мы осторожно подобрались как можно ближе к плотине. Торчащий из воды огромный знак, текст которого сочинял, наверное, сам президент Башкирии гласил: «Конец сплавного маршрута!». Как бы не так. Поднявшись на стройку, мы договорились с водителем грузовика и он, за сто рублей, перевез нас через это масштабное строительное недоразумение.

Конечно, получилось не все так быстро, как хотелось бы. Один местный житель, работающий на этой стройке, вряд ли когда-нибудь прочитает эту статью, но мы выражаем ему огромную признательность. Именно он помог нам найти и договориться с водителем и специально для нас ходил на какой-то отдаленный пост договариваться. И именно он сообщил нам, что плотину завтра приоткроют, чтобы начать сброс воды перед проектным заполнением. К сожалению, про это мы благополучно забыли.

Грузовик пришлось долго ждать. И когда он появился, нам стало понятно, что мы не переедем, а перелетим через плотину. Водитель управлялся с «газоном» так, как будто раньше водил вертолет. Покрытие дороги, равно как и наличие ее самой его мало интересовало. Путь от воды до стройки давно никто не расчищал и он был завален крупными валунами. Дорога, чуть шире самой машины вела вверх вдоль скалы, при этом другой ее край без всяких бордюров и заборов заканчивался отвесной пропастью. Раскачивающийся на камнях грузовик доставил немало радости нашим девушкам. Приехали мы на какую-то лужайку, находящуюся в километре от плотины, уже почти ночью. Мы быстро поставили палатки, также быстро закусили консервами и рухнули спать. День был тяжелым.

Следующий день и следующая ночь были прощальными. Последние взмахи веслами по реке Белой, которая в этом месте вновь обрела течение, доставили нас до места последней нашей стоянки у села Сыртланово. Мы остановились на острове, который Белая огибает практически одинаковыми руслами. В селе мы договорились с владельцем «москвича», что он приедет за нами рано утром и перевезет нас на автобусную остановку. От села до острова был довольно мелкий брод, по которому мы прошли, почти не замочив ног.

Вечером мы заметили, что по реке движется много мусора, затем увидели и причину этого: вода поднялась почти на полметра. Плотину приоткрыли. Мелкий брод превратился в перекат глубиной по колено. Нам пришлось возвращаться в село и договариваться уже с другим водителем другой машины. Грузовик приехал утром и, опять же, за сто рублей мы с ветерком доехали до автобусной остановки, на которой, собственно, наш сплав и закончился.

Домой мы добирались на автобусах. Думали, будет сложнее, но все оказалось очень просто: «Сыртланово — Мелеуз» и «Мелеуз — Орск». В Орске мы выкупили все места в «газели» и благополучно добрались до дома. Таким образом, с 3 по 12 августа 2004 года мы прошли все 140 километров некогда великолепного маршрута. Прошли, во многом благодаря незнанию реального состояния реки, на которой, в настоящий момент, уже достраивается ГРЭС. Скорее всего, благодаря болезненному влечению башкирского президента к бестолковым водохранилищам, обозначенный маршрут уйдет в историю. Каково общее впечатление от сплава? Сказочный сон вначале с медленным и угнетающим пробуждением в конце.
Продолжить чтение статьи: Сплав по Белой: часть вторая

Все начинается с идеи. Поэтому, можно сказать, что сплав по Белой начался еще во время хлюпанья веслами по водной глади Урала. В сплаве по нашей родной речке нас было девять человек. Из этих девяти восемь уверенно поддерживали мысль ехать через два года в Башкирию. Затем обстоятельства сократили это число до пяти человек. Было это два года назад. И все это время сплав по реке Белой был на грани того, что нам хочется, с одной стороны и того, что мы можем — с другой. Как это часто бывает, осознание реальности этого мероприятия пришло буквально за считанные дни до старта. К этому времени нас было уже семеро: Алексей Харитонов, Сергей Харитонов, Альфия Манишева, Александр Певзнер, Мария Герасимова, Ирина Теплова и Алексей Ткалич. Маша и Альфия смело присоединились к нам уже в последний момент, о чем вряд ли впоследствии пожалели.

В любом случае, жалеть можно было о чем угодно, но не о выбранном маршруте протяженностью 140 км. В советские времена, во времена расцвета номенклатуры, этот маршрут тоже был посчитан и, потому, имеет даже какой-то номер в государственном туристическом реестре сплавных маршрутов. Итак, долгожданный момент наступил ночью 3 августа. В течение часа, Армэн со своим напарником собрал по городу нас всех в полном составе, попутно загрузив добрую половину машины нашими вещами: провиантом, лодками и другими «нужностями». С ветерком доехали до Акъяра, после чего, следуя нашим указаниям, «газель» помчалась по короткому пути до Баймака.

Асфальт закончился неожиданно. Теперь битый грейдер постоянно держал нас в ожидании того, что такая дорога скоро закончиться. И она действительно закончилась. Грейдер чуть позже Баймака, в котором мы, понятное дело, свернули опять же на короткий путь, сменился чем-то, что когда-то, возможно, им было грейдером. Машина, рыча и жалобно подвывая, то и дело ныряла в какие-то дорожные пропасти. Почти человеческая любовь водителей к новенькой «газели» добавляла понятные нотки трагичности к происходящему. Вся дорога шла по горам, покрытым настоящим таежным лесом. В такой глуши никто из нас еще не был.

Хуже всего то, что никто не был полностью уверен, что эта разбитая дорога, иногда показывающаяся из грязи и луж, является правильной. Напряжение возрастало, но вот забрезжил свет в конце бесконечного зеленого туннеля. Мы, наконец, выехали на нормальный грейдер, который и привел нас в долгожданное Старосубхангулово в 12 часов дня. Итак, дорога из Новотроицка до места старта заняла у нас восемь часов и составила примерно 350 км. Выбрав место у реки, мы выгрузились и рассчитались с водителями, которые, как потом выяснилось, благополучно добрались назад уже по нормальной асфальтовой дороге через Белорецк.

Впервые в жизни попав на берег Белой, мы долго просто смотрели на ее воду и берега. Хочу сразу отметить, что не собираюсь красочно описывать все то, что мы видели. Во-первых, нет такого таланта и, во-вторых, вряд ли есть смысл в этом, учитывая, что каждый интересующийся может это увидеть и испытать свои, уникальные для каждого чувства. Могу сказать только то, что маленькие емкости для впечатлений внутри «степных» новотройчан были до краев заполнены уже в первый-второй день сплава. Ну, а мы приехали сюда ради того, чтобы просто помахать веслами и пожить в этом живописном месте столько дней, сколько нужно, чтобы относиться к этому месту как к среде своего обитания и не более.

Четыре «пассажирские» лодки плюс одна грузовая — таким составом мы нагрузили белую речку. Наша первая стоянка была самой комфортной: деревянный стол со скамейками под навесом, родник и ровная поляна — все способствовало праздничному вечеру с шашлыком и вином. Горный пейзаж вокруг, изумрудные луга и маленькая ферма вдалеке, у поворота реки — все это почему-то напоминало рекламу какого-то шоколада. Налюбовавшись и надышавшись, мы приступили, а точнее подсели к самому главному — к столу. Торжественное открытие сплава сопровождалось поздравлениями с днем рождения в адрес Альфии — очень удачное совпадение.

Ели шашлык и пили вино под тихий шелест Белой, затем варили на костре чай и закончили вечер ритуальным поеданием арбуза. Счастливые и довольные расползлись по палаткам в спальные мешки, где и забылись крепким детским сном, даже не подозревая, что о таких стоянках как эта нам в дальнейшем придется только мечтать. погода во время сплава показала себя со всех сторон: был и ветер и дождь и палящее солнце, но вот что было постоянным, словно закон, так это невероятной плотности молочно белый туман каждое утро. Горы, покрытые таежным лесом — зрелище само по себе приятное. Но когда зеленые склоны скрываются в низких облаках, захватывает дыхание. Туман быстро начинает рассеиваться с первыми лучами солнца и к десяти часам утра от него не остается и следа.

Вода в Белой в основном спокойная, но с ощутимым течением. Маршрут сплава находится, можно сказать в верховьях реки, поэтому Белая здесь мелководная. Среди частых перекатов встречались и такие, которые требовали к себе чуть большего внимания: не налететь на подводный валун в таком перекате и не набрать воды в лодку не всегда удавалось. Но, тем не менее, хоть какого-нибудь ощущения опасности не возникало. Этому способствовало, наверное, и то, что вода в Белой почти идеально прозрачная и пролетающее под лодками дно было видно в мельчайших деталях. По этой причине, кстати, купание было не самым приятным и довольно холодным занятием. Родниковая вода Белой резко убавляла наш энтузиазм при желании помыться.

На каждом пригодном для стоянки месте, на берегу, обязательно стоят каркасы для походной бани, сбитые из толстых и длинных березовых или сосновых веток, оставленные в наследство заботливыми и практичными туристами. Все что нужно для такой бани — обтянуть этот каркас полиэтиленом или брезентом и всей этой конструкцией накрыть разогретую в костре кучу камней. Все остальное, как в обычной бане — сиди там, лей воду на камни и думай о том, как было бы здорово остаться жить в этой кабинке.

Но… мы не взяли никакого материала с собой, так как не предполагали наличие такого «сервиса». Поэтому нам оставалось только облизывать посиневшие губы, стоя по пояс в почти родниковой воде, пытаясь нормально помыться. Впрочем, не все так драматично. Прозрачная вода — что может быть лучше для ныряния с маской. А если еще на ногах ласты, то представляешь себя последователем Кусто. В любом случае про холод забываешь напрочь.

Берега реки уникальны в деталях, но сам ландшафт то и дело вызывает ощущение дежавю. После каждого поворота реки красивый пейзаж сменяется практически тем же красивым пейзажем, только зеркально отображенным: правый берег — крутые скалистые склоны, левый — пологие берега с живописными лесными полянами, затем — наоборот. Но это ничуть не утомляет, а заставляет лучше всматриваться в детали и тратить кадры не на общие виды, а на понравившиеся формы скалистого берега. А скалы на Белой выглядят завораживающе: почти вертикальные каменные стены, устремляющиеся прямо из воды высоко вверх и более пологие скалистые склоны заросшие молодыми соснами. И дальше — лесное море до самого горизонта. Но не только живописный вид заставляет внимательно всматриваться в прибрежные скалы.

Белая представлялась в нашем воображении не просто рекой, а рекой с пещерами на берегах. Слово «пещера» на среднестатистического новотройчанина действует магически и безотказно. Поэтому, когда во второй день сплава мы заметили подозрительный вход в какую-то полость над водой размышлять над тем, почему она даже не обозначена в лоции было уже бесполезно. Мы ринулись в это углубление в скале, плохо скрывая свои первобытные чувства. Потратили там уйму времени и кадров, но опять же счастливые и довольные вернулись в свои лодки. Посещение этого места, надо полагать, спасло нас: мы не умерли от впечатлений, когда, наконец, добрались на третий день до первой настоящей пещеры на нашем пути.

Миндигуевская пещера выгодно отличалась тем, что в ней надо было, по крайней мере, пройти и проползти какое-то расстояние, чтобы упереться в тупик. Это и поражало — каменные нерукотворные туннели, уходящие в кромешную тьму. После Минидигуевской все остальные пещеры мы посещали уже с видом бывалых спелеологов с научно-деловым выражением на лицах. Вообще, пещеры на Белой — это отдельная тема, являющаяся для некоторых чуть ли не единственной причиной покинуть любимое кресло и сесть на весла. Кроме Миндигуевской на берегах речки есть еще несколько пещер. Из них, на мой взгляд, заслуживают наибольшего внимания три: Сказка, Театральная, ну и конечно же, Капова пещера — самая большая карстовая полость на реке.

Протяженность туннелей здесь превышает три километра. Но знаменита Капова не размерами, а работами древних любителей граффити: найденные в глубинах пещеры наскальные рисунки были сделаны примерно 14 тыс. лет до н.э. Пещера является закрытой для туристов. Там дежурят егеря. Все это мы знали еще до начала сплава. Но вот что пещера окажется ДЕЙСТВИТЕЛЬНО закрытой и, что там будут действительно неподкупные егеря, да еще полчища ученых со всего света — об этом мы узнали, только подобравшись к ученому лагерю. А подбирались мы к лагерю через целый парк-музей дикой природы, где и про историю края нам рассказали и бортевым медом нас угостили за 25 рублей / чайная ложка.

И вообще, башкиры молодцы. Надо же, как все организовали: тут тебе и магазинчик, и шашлычок, и экскурсии. А еще говорят, что они природу свою не берегут. Не смущает даже машинально воспроизводимый экскурсоводами заученный текст и легкое оцепенение при безобидных вопросах, к примеру, про строительство на реке чудовищной плотины. В конце концов, эти ребята деньги получают не за то, чтобы отвечать на глупые вопросы глупых туристов.

К самой Каповой пещере мы подошли, уже не на шутку волнуясь. Девушка-экскурсовод взяла с нас по пятьдесят рублей, выдала нам шахтерские фонари, и рассказала про саму пещеру: история открытия, история открытия наскальных рисунков, имеющиеся залы и комнаты пещеры. Затем мы отправились к ее входу. Описывать чувства, возникающие при виде Каповой — дело нелегкое. Будь я, например, экскурсоводом, то вначале молчал бы минут десять и получал бы удовольствие, наблюдая за пришибленным видом туристов. Огромный вход в пещеру являлся началом не сужающегося туннеля, ведущего вглубь скалы. В этом туннеле запросто можно было бы организовать двусторонне движение КАМАЗов, но вместо грузовиков из темноты к нам вынырнули три фигуры в грязных комбинезонах.

Эти люди оказались учеными-спелеологами: два француза и один русский. Их задача — следить и изучать микроклимат Каповой и исследовать еще неизвестные ходы. И вот тут, на какую-то долю секунды мелькает в голове мысль бросить жизнь инженеришки, нырнуть в такой вот комбинезон и начать работать в пещере. Трудно даже представить себе — как это: ходить на работу в пещеру! В глазах от этих мыслей появляется шальной блеск и вот — ты уже вызываешь беспокойство у окружающих.

Слава Богу, в спелеологи никто из нас не записался и мы начали свой путь в пещеру, которая некогда была жилищем древнего человека. Я был бы очень рад долго рассказывать про приключения и опасности, поджидавшие нас во мраке глубоких подземелий, но путь оказался на удивление коротким: через 200 м от входа в пещеру мы наткнулись на препятствие.

И это был не скелет древнего мамонта, а вполне современная ржавая решетка, закрытая на замок, возле которой девушка-экскурсовод вежливо объяснила нам кто мы такие и почему таким, как мы туда нельзя. То, что мы туристы — это мы знали, но вот то, что мы — туристы-вандалы, в этом ей пришлось нас убеждать. Наконец, мы с этим обреченно согласились и виновато понурив голову вернулись ко входу в пещеру, где на стенах были изображены копии древних рисунков. Девушка нас успокоила, сообщив нам, что рисунки эти сделаны по той же технологии: бурый железняк и жир. Правда, жир не мамонта, а кого-то другого.

Это нас уже не расстроило, и мы принялись фотографировать, чтобы потом, показывая фотографии, говорить, что этим рисункам много-много тысяч лет. Затем последовало умное решение мужской части коллектива искупаться в Голубом озере, которое находится у входа в пещеру. Его глубина составляет 88 метров и температура воды в нем не превышает +4 градуса. Наши девушки при этом почему-то нервно улыбались. После посещения входа в Капову пещеру мы, пользуясь выгодным размещением нашего лагеря, посетили еще одну карстовую полость под названием «Сказка», находящуюся в шести километрах от Каповой…


Продолжить чтение статьи: Сплав по Белой

Водный туризм — это, пожалуй, самый активный вид отдыха из всех, и самый настоящий «отдых», в отличие от многих других. Все помнят рекламу пива, в которой по одной и той же воде спокойненько плывет плот с отдыхающими мужиками, а рядом, изо всех сил налегая на весла, проплывает команда водников-туристов-экстремалов. Так вот, в реальной жизни, оба способа прохождения маршрута приходится сочетать. После трех сплавов по спокойному, тихому Уралу (<!--filter:Новотроицк-->Новотроицк<!--/filter--> — турбаза «Горюн», <!--filter:Новотроицк-->Новотроицк<!--/filter--> — Устье Губерли и Ирикла — Орск) мы решили покорить более быструю и далекую Сакмару. Дело было в 2003 году, в разгар лета. По опыту мы знали, как неудобно постоянно находится в резиновой лодке во время сплава. Конечно, там вольготнее, чем в байдарке, но и вода захлестывает, и ноги мерзнут, и погрузка-выгрузка затруднительны. Поэтому для нового сплава было принято судьбоносное решение: соорудить плот.

Мы рассмотрели много разных способов: автомобильные камеры, бревна, пустые полиэтиленовые бутылки и т.п., но остановились на гениальном до простоты решении: соорудить плот из… резиновых лодок! Для скрепления трех имевшихся в наличии лодок потребовалось сконструировать каркас сложной формы (лодки все разные), причем каркас должен был отвечать следующим требованиям: быть легким, прочным, дешевым в изготовлении (чтобы не жалко было выбросить), разборным (чтобы доставить до места отправления на простом легковом автомобиле). Каркас был сооружен из продольных и поперечных брусьев. В местах соединений были вбиты гвозди для ограничения подвижности, соединялись же брусья веревками через специально просверленные отверстия. Это позволило доставить весь плот на крыше легковушки.

Конечно, сидеть на каркасе ужасно неудобно. Обычно предлагается изготовить сиденья по числу членов экипажа, варианты отличаются выбором твердых (дерево, пластик и т.п.) или мягких (резина, ткань типа брезента, парусины, мелкая сеть) материалов. Сиденья размещаются в местах, пригодных для гребли (или работы шестом). Это самый легкий, но не простой в изготовлении вариант. К тому же, многочасовое сидение в одной позе пусть даже на самом удобном «посадочном месте гребца» сильно напрягает. Поэтому наша «конструкторская мысль» пошла необычным путем: было принято решение изготовить цельную палубу из деревянных досок. Доски заранее скреплялись между собой пропущенной в отверстия веревкой на расстоянии 1:1 (доска есть — доски нет). Вся конструкция складывается в «гармошку», которая на месте сборки плота раскладывается за 15 секунд и крепится за концы к каркасу.

Для управления плотом были приготовлены четыре весла от резиновых лодок и два шеста: один — из деревянного бруса, другой из алюминиевой трубки с вставленной в нее рукоятью. Сидеть на палубе можно было в любом месте, и грести было достаточно удобно, равно и как «шестить». Зная, что Сакмара быстрая и мелкая, мы ожидали, что двух метров длины шеста будет достаточно для управления, а если попадется тихая заводь, то все сядем на весла и выгребем. Первые же часы сплава показали нашу наивность. Продолжение в следующем выпуске.
Продолжить чтение статьи: Сплав по Сакмаре